О жестокой машине, называемой корпоративной культурой, об ужасах, творящихся в мультинациональных корпорациях, о бесчеловечных боссах, пьющих кровь своих подчиненных, написано много. Но практически все это написано выходцами из одного социального слоя, представители которого ежедневно заполняют улицы города в девять утра и шесть вечера. Настоящая же правда о «корпоративной культуре» гораздо страшнее.
Я познал, что путь самурая — это смерть. В ситуации «или — или» всегда выбирай смерть. Янамото Цунэтомо, «Хагакурэ».
Воины современного офиса, самураи корпораций, живут строгой, упорядоченной жизнью. Жизнью, где с 9 до 12 sales plan сочетается с обсуждениями вчерашнего «нормально так посидели», где с 12 до 16 проблема «Машка в чате прикольно так пошутила про Мишкины фотки» плавно переходит в обсуждение финансовых показателей филиала в городе Торжке, а с 16 до 18 идет непрерывный мозговой штурм. «Занят так, что даже форум рефрешить не успеваю».
По вторникам футбол с друзьями, по четвергам баня с клевыми девчонками; а по выходным семейный просмотр видеофильма «Бумер» и совместное с подругой приготовление спагетти карбонара. Раз в месяц посещения перформанса интересного молодого художника и праздничной распродажи в ИКЕА. Именно они, а не мифические владельцы корпораций или западноевропейские управленцы, придумали термин «корпоративная культура». Ведь когда тебя перемалывает неведомая «корпоративная машина», тебе уже некогда думать. Хотя бы и о собственном интеллектуальном бессилии.
Ожирение сознания
В России нет «среднего класса». И все, что когда-либо говорили о его наличии, есть полное вранье. В России есть всего три класса населения:
1. Очень бедные люди. Не такие, конечно, как в Нигерии, которые в картонных коробках живут (в картонных коробках жить у нас просто климат не позволяет), но все-таки очень бедные.
2. Есть очень богатые люди. Не такие, конечно, как в США, которые «Майкрософтами» владеют, а гораздо богаче. Они владеют нефтью, газом, а также «несут тепло и свет».
3. А еще есть люди, которые вроде бы гораздо богаче очень бедных, но, с другой стороны, гораздо беднее очень богатых. Они, по идее, и должны быть тем самым пресловутым «средним классом». Но парадокс в том, что они им никогда не станут, ибо страдают очень страшной, практически неизлечимой болезнью — ожирением сознания. Это когда мозги человека раздуты до такой степени, что он уже не осознает адекватно свое истинное положение в социуме.
Действительно, многие миллионеры ходят в рванье. И ездят на дешевых машинах — но чтобы позволить себе это, надо быть миллионером. Нищий в такой ситуации невыразимо страдал бы от когнитивного диссонанса, поэтому многие бедные люди стремятся дорого и хорошо одеться на последние деньги. Виктор Пелевин, «Generation П» К.
Основную массу этих больных формируют корпоративные самураи. Однажды, насмотревшись на своих богатых владельцев, наслушавшись передаваемых из уст в уста корпоративных баек о том, как «Василь Николаич нажрался в Ritz Vandome и кинул в халдея свой золотой Vacheron Constantin — сорок пять косарей вдребезги», корпоративный самурай впервые почувствует всю важность происшедшего и восторженно воскликнет: «Bay! Сорок пять косарей об стенку! Крутой мужик!»
Заражение произошло. С этого момента у больного начинают проявляться первые симптомы. Все начинается с копирования основных внешних признаков своего босса: интонации, выражение лица, речевые обороты, одежда, жесты, предметы быта. Начинают входить в обиход такие милые сердцу каждого корпоративного самурая понятия, как «глазастый мерс шестого года в хорошем состоянии» и «бельгийские часы известных марок». Конечно, никто не станет покупать себе подделки Bvlgari Aluminium, Longines или Panerai Luminor — марки, чья реальная цена хоть как-то соотносится с заработками носящего. На воинственную руку водружается поддельный Breitling, Muller, Silberstein, Breguet. Если вы видите, что одетый на $1000 человек носит на руке часы, реальная стоимость которых $40-50 тыс., перед вами корпоративный самурай. В новой терминологии — Косой.
Общество «Рисовальщики без границ»
I “ve been looking so long on my pictures of you, that I almost believe,that they real. The Cure, Pictures of You.
Уже никто не говорит: «У меня на работе...». Отовсюду слышится: «В моем ресторане...», «В моем магазине...». Вся столица в один миг стала акционерами. Дольщиками без страха и упрека. Пластмассовыми олигархами. Все на показ, внутри ничего. Типичная сцена: в ресторане происходит деловая встреча директора заведения и менеджера по продажам кофе. Оба без галстука, а если лето, то в джинсах и турецких Tod’s на ногах (если девушка — то еще и с поддельной сумкой Louis Vuitton). Полчаса идет демонстрация предметов, делающих смысл жизни современного Косого...
— Клевый у тебя костюм!
— Ferre, в Милане брал (Китай, рынок ЦСКА). А у тебя часы, я смотрю, новые.
— Да, неплохой Silberstein, знакомый привез из Франции, за семерку (подземный переход на Пушкинской площади, 3000 руб.).
Оба прекрасно знают истинное происхождение предметов на собеседнике, но все равно делают друг другу комплименты, где-то в глубине души допуская мысль о том, что все это настоящее («Где ж он, сволочь такая, денег наворовал?»). После представления подделок начинаются разговоры о природе, погоде и спорте. Ярмарка тщеславия заканчивается. До бизнеса дело не доходит. Попрощавшись, менеджер по продажам кофе садится на ворованную Audi 6 с перебитыми номерами и едет домой, в съемную 1-комнатную квартиру в Марьине. Директор ресторана отодвигает штору у окна, дабы в очередной раз убедиться, что его гость до сих пор не сменил машину, затем удовлетворенно хмыкает и садится в такую же, но с помятой дверью (год назад задели на парковке, 50 руб. в сутки, свора собак и вечно пьяная охрана, починить денег нет), и едет домой, в такую же квартиру, но в Химках. Через два часа в разных концах города практически синхронно открываются две пачки пельменей «Дарья». Оба наших героя синхронно думают про Олега Тинькова и произносят: «Ну ничего, мне всего 28 (29, 30, 35)». Еще один день удался. Порисовались.
Ездят Косые так же, как и их хозяева, — подрезают, хамят, на красный, без сигналов поворота. Ожирение сознания прогрессирует. Они уже сами не верят в то, что сзади две машины прикрытия, спецномера, мигалки. Их наказывают, они теряют деньги (ведь при разборке на дороге из несуществующего джипа не выйдет охрана и не наберет номер Управления делами президента). Но даже это их не лечит.
В Европе хорошо оплачиваемый клерк не купит Mercedes. Может, но не купит. Дорого в обслуживании, да и не по статусу. Mercedes — машина для богатых. Но в России возможность видимого переезда в более высокий социальный класс творит чудеса. Mercedes, Audi, BMW. Черт знает откуда, черт знает как растаможенную, ворованную, с перебитыми номерами, восстановленную после наводнения, пожара, ядерного взрыва — все равно, лишь бы заветный логотип на радиаторе. В России пока еще мало кто хочет быть просто клерком и ездить на купленном в кредит Pegeot. Большинство хотят быть с Абрамовичем. С Brabus’ами, охраной и непременно с собственным футбольным клубом.
Коллективное бессознательное
В отличие от г-на Татарского мы отчетливо знаем, что такое «коллективное бессознательное». Данная идиома, безусловно, порождена всей этой массой «нормальных людей». Она стала базисом для поведенческих норм и механизма принятия решений у Косых. Вся проблема в том, что люди, составляющие прослойку «ответственные менеджеры среднего звена», не умеют думать. Есть, пить, ходить, говорить умеют, а думать нет. Это врожденное свойство. Оно проявляется у «нормального человека» где-то на 18-й день после рождения. Вторым врожденным свойством является боязнь принятия самостоятельных решений. Обычно оно включается в 10-12-летнем возрасте условным кодом в виде шифрограммы «одна голова хорошо, а две лучше». С этого момента проблема приобретает катастрофический характер. Через какие-то пять лет социум получает очередного корпоративного самурая.
Казалось бы, человек, пораженный двумя такими ужасными недугами, обречен на пожизненное склеивание коробков Балабановской спичечной фабрики. Как бы не так!
Косые решили для себя и эту проблему. Они придумали систему «коллективного принятия решений» и «коллегиальную ответственность». В практическом плане это означает, что в переговорной на «менеджмент-митинг» собираются 10-15 роботов и с серьезным видом обсуждают проблему покупки новой мебели желтого цвета, которая способствует улучшению работоспособности, или обязательной выдачи всем сотрудникам корпоративных носков — для формирования командного духа.
Серая масса вырабатывает серые решения. В любом случае подавшего очередную бредовую новацию найти не удастся, как не удастся найти ответственных исполнителей и людей, отвечающих за израсходованный на это бюджет. Коллективное решение. Рука руку моет.
Такая форма круговой поруки выработана Косыми для создания нерушимого купола над зданием собственной бездарности. Окружающим это преподносится так: «У нас босс — самодур, придурок и тупица. Ему никогда ничего нельзя объяснить. Вот поэтому мы ему коллективно объясняем».
Босс, конечно, полный кретин, но в отличие от Косых он когда-то принял самостоятельное решение. Однако на это всегда есть убийственная формула: «В России все капиталы ворованные, никаких заслуг их владельцев и никакого ума в этом нет».
Путь корпоративного самурая — это смерть. Термин «жизнь» к нему не применим — это просто физическая оболочка с определенным набором простейших функций. Количество функций ограничено, а во всем остальном приходится положиться на коллектив. Коллектив — это щит корпоративного самурая. Это его меч. Это его миска и его ложка. Весь message офисного воина обществу — нести легенду о корпоративной машине, о бесчеловечности индустриальных сегунов и императоров. This game has no name. Пока существуют работники офисов — они будут поддерживать этот миф. Исчезнет миф — исчезнут и они.
Источник: www.konkurent.ru
Комментариев нет:
Отправить комментарий